Воскресенье, 24 ноября, 2013 год, 06:42
В такие моменты мне хотелось послать Эдика на три буквы в пешее эротическое — и сложно судить за это человека, которого будят звонком в шесть утра в его единственный выходной воскресный день. Впрочем, невзирая на мою ругань и сонный лепет, в шесть сорок я уже вполне себе стоял на остановке, куда подъезжает междугородний автобус — из областного центра в районный. То, что Тадеуш ещё не явился, меня не удивляло — один чёрт знает, какими хронометрами он ориентируется в мире и ориентируется ли вообще, а не приходит лишь по интуиции.
— Тиль! — неисправимая привычка обращаться к людям по фамилии. — Отлично собрался. Всё взял?
Длинные светлые волосы были собраны в удобный хвост сзади, а одежда прямо в лоб заявляла, что мы явно идём, видимо, в дальний поход: берцы, плотные чёрные штаны и старое кожаное пальто. Голову укрывал выглядывающий из-за затылка пальто капюшон, принадлежащей какой-то странной смеси худи и джинсовой жилетки с тучей карманов, которую Тадеуш всегда носил вне дома, используя как своеобразный разгрузочный жилет.
И, нет, в теории, я бы мог всё послать и провести свой единственный выходной от учёбы и работы день в тепле и уюте дома, не шляясь по старым и забытым местам, но… тут мы были схожи с Эдом — интерес тянул нас. А если его что-то так сильно заинтересовало, то и я оказываюсь вовлечён.
— Угу, — я чуть устало вздохнул. — Всё с собой. На кой чёрт ты меня поднял, лучше скажи? — мне искренне было интересно, чего ради меня подняли в раннее воскресное утро.
Тадеуш с активным энтузиазмом начал рассказывать:
— Помнишь деревню Клёны? — я-то помнил, но крайне смутно. — Мы были там где-то примерно год назад, ну, вспоминай!
— Допустим.
На самом деле, я мало что помнил с той деревенской ночёвки кроме того, что я в те сутки навсегда получил психологическую травму перед глубинкой и захудалыми провинциями. Ну, ещё осознание того, что всё-таки я человек бетона, стали и асфальта, а не природы и зелени.
— Так вот, я откопал информацию. Там рядом с деревней есть абандон, причём не так давно заброшенный, — Константин перешёл на более тихий тон, слегка наклонившись и отойдя в сторонку от обитателей остановки. — Бункер, подземное сооружение. Причём запечатанный гермодверью!
Я узнал этот взгляд и настрой, сверкнувший на дне светло-голубых глаз. Сейчас его прёт от одной мысли, что нечто настолько древнее ещё никем не тронуто и находится именно там, ожидая своего исследователя и авантюриста, а значит — у нас есть шанс найти нечто уникальное, ранее невиданное.
Иногда мне казалось, словно он целенаправленно ищет «что-то», но спросить я тогда не осмелился. Мне осталось лишь кивнуть ему, мол, я готов, и двинуться за ним — наш автобус как раз подъехал.
Да и останавливать Тадеуша было бессмысленно, уж легче тяжёлый бомбардировщик на взлётной полосе задержать.
***
Воскресенье, 24 ноября, 2013 год, 09:12
На полпути к райцентру мы попросили водителя остановиться, после чего мы резво покинули автобус под визуальные осуждающие взгляды и тихое ворчание пенсионеров и водителя, мол, непонятно зачем в лес собрались посреди трассы. В те времена о «закладках» народ ещё ничего не знал, потому обошлось без озвучивания мыслей в стиле «наркоманы чёртовы!» Думая об этом в ретроспективе, даже забавно осознавать, как сильно изменился мир.
Однако, я отклонился от темы. Таким образом, выпрыгнув с авто, мы значительно быстрее добрались до деревни Клёны. Она показалась мне ещё более захудалой и безжизненной, чем когда я видел её прошлый раз, год назад, но моему товарищу эта разруха не помешала сориентироваться на месте: Эд быстро нашёл нужную поросшую тропу и повёл нас до той самой локации на местности, ради которой вся поездка, а то и целая экспедиция, затевалась.
Впрочем, одна лишь полумёртвая деревня уже наводила определённое настроение на меня — опасался я таких мест, уж не знаю почему. Может, из-за негативного опыта жизни здесь, около года назад, а может, из-за общего тоскливого и пустынного вида: покосившиеся деревянные дома, которые словно наклонились целиком в разные стороны, готовые рухнуть в любой момент; в прошлом красивая отделка внешних стен и оконных рам сейчас больше напоминала какую-то пародию посреди полусгнивших досок и почерневших брёвен а дополнял сей общий пейзаж покосившийся, побитый забор, ассоциировавшийся у меня в голове с рядом гнилых зубов.
И при всём этом Тадеуш, наоборот, испытывал какой-то детский восторг от заброшенных деревень, построек, сооружений и прочих антропогенных структур, оставленных людьми на долгое время — и да, даже от подобных деревенских сгнивших посёлков он получал какое-то эстетическое удовольствие, хотя я называл это банальной эстетикой отвратительного.
Впрочем, ему-то было легче — знание экстренной медицины в голове и походная аптечка за спиной, содержащая антисептики, бинты, шины, антибиотики, гемостатики и непонятно откуда взятый столбнячный анатоксин придавали уверенности, это очевидно. Причём пресловутый анатоксин выпускается только для больниц, для амбулаторного лечения — как и немало других препаратов из его личных запасов, — отчего я и спрашивал в своё время этого «юного врача» о происхождении его эдаких медицинских запасов на чёрный день, но получал в ответ лишь пространные фразы или отшучивания; словом, Эдуард любил уходить от ответа. Порой мне казалось, что он просто крадёт химикаты и вещества, но вместе с тем были и мысли, что подобное — это слишком даже для него, тем более — в таких-то количествах.
Так или иначе, мы добрались до того самого злополучного бункера-абандона. И… Вход сразу показался мне довольным странным, хотя не то, чтобы я эксперт в таких вещах.
— Военный объект в таком месте?.. — от удивления воскликнул я, положив на бетонный, грязный и пыльный пол свою походную сумку. — Бред!
Всё и правда выглядело по меньшей мере необычно. Бетонная коробка высотой где-то в три метра с узкими щелями под потолком, через которые проникал тусклый ноябрьский солнечный свет, стояла фактически посреди низкого, молодого леса с заросшей колеёй, ведущей ко входу, что представлял из себя широкий и довольно высокий — почти до крыши, — проём, одна из деревянных, словно сарайных, дверей которого лежала снаружи и медленно гнила на грунтовой дороге. Точнее, на том, что от неё осталось, ибо она давно поросла травой, как и, в целом-то, всё вокруг.
Внутри же бетонное сооружение было пыльное, грязное, поросшее плесенью, а валяющиеся повсюду окурки сигарет, битое стекло и немногочисленные целые пивные бутылки уже дали подсказку о том, кто именно рассказал об этом месте Тадеушу. Видимо, местные нефоры, панки и бездомные — в целом, весь сброд, что любит ошиваться в тёмных грязных местах с алкоголем или веществами покрепче. Никогда я не понимал, как Эд умудряется водиться с этим народом и оставаться приличным человеком, порой даже кажущимся натуральным «белым воротничком» и джентльменом.
Впрочем, наиболее интересным во всей этой ситуации оказался спуск вниз, представлявший из себя бетонную плоскую рампу, уводящую вниз, под землю, в некий широкий тоннель, арка которого словно отделяла всё помещение от темноты, скрывающейся за ней. Освещения же здесь не было, однако это решалось нашими фонарями.
— Внизу дверь с чем-то вроде терминала или пульта управления, — быстро объяснил Эд. — Поэтому и просил взять твою кибердеку. Она же поможет?
Кибердека — это своеобразный портативный ПК, упакованный в максимально удобную форму для переноса. Некоторые берут металлические чемоданы и собирают в подобном корпусе всё необходимое для работы, а основой становятся, как правило, платы от «Малины» или «Мандарина» — так на жаргоне называют платы для сборки компьютеров марки «Raspberry PI» и «Orange PI» соответственно. Я сам довольно увлекаюсь подобными импровизированными рабочими станциями и собрал одну, которую как раз и притащил сюда.
Выглядела она как прямоугольный металлический кейс с просверленными отверстиями для выходов различных портов — от USB и HDMI с VGA до довольно старых, например, параллельного порта и PS/2, да и несколько других, более экзотических, тоже в этой сборке наличествовали. На это добро у меня ушло довольно приличное количество денег и времени — вот что с людьми делает дорогое хобби. С другой стороны, эта штука, крайней мере, была действительно полезна в совокупности с моими навыками. Другое дело, что и применять их было особо негде, так что сей случай с бункером прямо-таки удачно подвернулся.
— Батареи-то взял с собой?
Я ответил, что аккумуляторы в обоих пауэрбанках полные, на все двадцать тысяч миллиампер каждый.
Тадеуш кивнул мне с улыбкой, снял тёмные очки и переместил свой любопытный взгляд на темноту внизу в тоннеле, включив затем яркий светодиодный фонарь, прорезавший всю темноту широким ярким белым лучом.
Теперь мы могли увидеть довольно грязное и пыльное помещение и небольшую комнату, бывшей чем-то вроде КПП или регистратуры, о чём говорила прямоугольное окно, выходящее к нам. Везде валялись какие-то брошенные тряпки, ткани, брезент, почерневшие от плесени деревянные и заржавевшие металлические ящики, коробки, несколько бочек, одна из которых протекла какой-то чёрной субстанцией — тогда я искренне считал, что это смола или дёготь, — и это не говоря о признаках недавнего присутствия здесь людей — пивные банки, разбитые бутылки и, кажется, несколько использованных шприцов.
Эдвард чуть поднял фонарь, отчего луч прямо освещал уже стены сего подземного помещения. На удивление — ничего особенного я не заметил. Лишь бетонные стены со сколами, изрисованные граффити и маркерами; разве что электрощит выделялся, который, видимо, должен был быть закрыт на ключ и дверцу, но та не стерпела гнёта времени, теперь уже валяясь на полу, оторванная кем-то и покорёженная.
Отчего-то мне подумалось, что сдёрнули крышку щитка не так давно — как-то уж больно чистой была её внутренняя сторона, как и сам электрощиток. Конечно, я понимал абсурдность такой возможности, что стальную, а то и чугунную дверцу просто так оторвали человеческими руками, но бредовая мысль о монстре в тёмном бункере прямо-таки заставила мурашки пробежаться по телу. Впрочем, я быстро смахнул эту мысль, ибо было кое-что поинтереснее фантазий.
Дальше в луче света показался виновник нашего с Тадеушем похода — довольно массивная металлическая дверь без окон, но с ручкой, даже вентилем. Такие ожидаешь увидеть на подводной лодке. Рядом же стояло нечто вроде терминала, отчего я искренне удивился и почти ахнул: впаянный в стену старорежимный «пузатый» ЭЛТ-монитор со сколами и трещинами, а под ним: клавиатура на подставке, даже со всеми кнопками. Стоило подойти ближе к этому агрегату, как я понял, что клавиатура нестандартная — не обычная QWERTY, как в наше время, а цифровая, как на домофонах — и примерно настолько же грязная, — так ещё и с некоей прорезью. Первое, что пришло на ум — для сканирования магнитных карт.
И тут я принялся рассуждать вслух, ощупывая объект и пощёлкивая кнопки «мёртвого» терминала:
— Учитывая возраст и… Э-э, местоположение всего этого сооружения, мне с трудом верится, что этот аппарат вообще тут может быть, — затем, наклонившись и заглянув под терминал, мой взгляд упал на металлическую дверцу с замком и знаком высокого напряжения. — Я никогда не слышал, чтобы где-то на объектах в те времена использовались такие компьютеры, да ещё и с электронными или магнитными ключами. Они-то появились не так давно…
Эдвард ухмыльнулся и одобрительно кивнул:
— Теперь понимаешь, почему я тебя пригласил? — он похлопал меня по плечу. — Сможешь открыть?
— Так электричества же нет.
— Будет, — бодрым тоном заявил авантюрист, после чего резво подскочил к электрическому щитку, щёлкнул все тумблеры… На моё удивление, всё исправно заработало и в комнате зажёгся свет, причём довольно яркий. Лампы под потолком слегка мерцали неверным огнём, но всё же не гасли. Теперь помещение было укутано мерцающим желтоватым и тусклым светом, а лампа над аркой зажглась таким же, но уже красноватым светом.
— Рядом проходят ЛЭПы, ещё и, э-э, трансформаторная не так далеко. Либо тут забыли отключить бункер от общей сети, либо ещё что, — уверенно предположил Эд. — Провода вели сюда, а благодаря этому я понял две вещи: то, как шпана нашла это место, и то, что здесь, возможно, есть электричество.
«Возможно, — подумалось мне с разочарованием. — То есть мы могли припереться и поцеловать замок, если бы не удача».
— То есть электричество ты им тут не включал? — поинтересовался я, отключая и упаковывая фонарь обратно на пояс. — Сидел с нариками и нефорами и даже не устроил им нормальное освещение?
А Тадеуш же достал из своей широкой чёрной сумки увесистый баллончик с краской, встряхнув его.
— А меня тут и не было до сейчашнего момента, — отпарировал Эд, встряхнув баллончик и приступив малевать какой-то странный символ на стене чёрной краской. — Узнал об этом бункере постфактум, когда все уже разошлись, а я лишь поинтересовался у знакомого, откуда это молодёжь нефорская идёт.
— Так говоришь, будто ты ещё не «молодёжь». И что ты делаешь?
Я не в первый раз замечал за ним такое отношение то ли к себе, то ли к остальным людям, но граффити он занялся впервые. Хотя, не совсем граффити; скорее уж оккультный символ из каких-нибудь старых книжек или фильма ужасов: окружность, в которую вписана три четверти окружности с несколькими прямыми и засечками.
— Да так, — Тадеуш ехидно ухмыльнулся, продолжив малевать уже другой символ, состоящий из трёх кругов, один из которых не был закончен, — оставляю что-то вроде заметки и пометки. Да и вообще, всегда хотел побыть бомбилой.
— Кем?..
— Ну, ты чего, также на сленге называют рисующих граффити, — он посмотрел на меня, как на идиота.
Порой Эд вёл себя довольно импульсивно и хаотично, занимаясь подобными хулиганствами и вандализмом, так что я в чём-то даже привык к подобному. Хотя, обычно он рисовал политические и социальные высказывания, и довольно нескучные, а тут… Впрочем, в ретроспективе мне теперь более ясно, что и зачем он делал.
Тем временем, лампочка над металлической дверью — той, что вела внутрь этого подземного сооружения, — зажглась тусклым и мигающим желтоватым светом, а терминал внезапно пискнул, зашумел вентиляторами и старыми жёсткими дисками и включился. Мне в таком разе осталось лишь тяжело вздохнуть, хрустнуть шеей и пальцами, сесть на более менее чистый участок пола около терминала и достать аппаратуру — кибердеку с кучей разных проводов, переходников, удлинителей и тому подобного, надеясь, что я смогу понять, как получить доступ к этому техно-мамонту, благо, я испытывал и до этого некоторый пиетет к старой электронике, уже имея личный опыт практики со старым «железом», хоть и не настолько. Тадеуш же начал фотографировать окружающее пространство и записывать что-то в книжке, точно походный дневник.
***
Воскресенье, 24 ноября, 2013 год, 11:57
Я довольно долго провозился с этой чёртовой дверью и компьютером, отчего моя программистская сторона сдалась и я начал разбирать — причём в прямом смысле — эту рухлядь с точки зрения инженера-электрика. К моему высочайшему удивлению и вместе с тем стыду, это сработало: оказывается, стоило лишь замкнуть несколько контактов на плате, находящейся за той самой дверцей с замком, подав сигнал на приведение в действие механизмов открытия злосчастного замка металлической двери. В итоге двухчасовая работа, как оказалось, превратилась в плёвое дело на несколько минут и один древний мануал к подобным платам. Единственный раз в жизни моя страсть к ретро-технике и электронике помогла мне практически, чему я был довольно сильно рад.
— И зачем я два часа тут сидел!.. — я от обиды пнул ногой металлическую дверь.
Вот только прошедшие часы не вернёшь, как и свою гордость, отчего я непроизвольно выругался.
Впрочем, знаком моего успеха стал цокающий и радующий ухо металлический звук, изданный дверью. Магниты подняли заслонки и штифты двери? Возможно. До сих пор не знаю, как работают подобные механизмы.
— Возможно, просто не предполагалось, что кто-то рискнёт разбирать здесь клавиатуру, — внезапно выдал предположение Эд, расхаживающий всё это время то тут, то сям, то выходя на улицу с моим оборудованием. — Ты глянь.
Он кивнул куда-то в сторону потолка.
Там оказалось что-то вроде технологического отверстия с трубой для проводов. Такие раньше использовали, потому как удобных кабель-каналов тогда не изобрели, а прокладывать электричество и прочие сети нужно было. И в нашем случае провода просто висели без того оборудования, к которому те изначально должны были подключаться.
— Так здесь же камера раньше висела. Тоже так думаешь? — Эдик в ответ глухо угукнул.
— Видимо, это был какой-то секретный объект, где ещё и вход сторожить люди должны были, — рассуждал тот вслух глянув на соседнее помещение, где, оказывается, была пара шкафов без ящиков и металлический стол, а затем, спустя короткую паузу, резко добавил: — Надеюсь, то, что здесь оставили питание, действительно случайность и недоработка энергокомпании, а не… намеренное решение.
В воздухе повисла неловкая пауза.
Да уж, возможность получить сроки за проникновение на пусть замороженный, но всё же действующий военный объект, а я был практически уверен, что он именно военный… Вот это было бы весело! Впрочем, нас успокаивала мысль, что уже случившиеся здесь разрушения госсобственности уже не оставили бы без внимания.
Короткую тишину разбавил Эд:
— Но ты в любом случае молодец! — я лишь в ответ осуждающе глянул на больно весёлого друга. — Как там в поговорке: «Когда не получается программировать, приходит время паять».
— Весело тебе, — вздохнул я с тяжестью и махнул в сторону двери. — Открывай давай.
Тадеуш хмыкнул нажал на ручку двери и толкнул дверь вперёд — и угадал с направлением. За стальным шлюзом оказалось довольно тусклое жёлтое освещение, которое позволяло разглядеть пыльное и затхлое помещение и его старую, очевидно советскую мебель. Да и запах был вполне подходящий — спёртый удушливый воздух, пропитанный вонью, пылью и запахом какой-то кислятины. Тогда я ещё не знал этот запах, на моё счастье.
— Тут когда-нибудь была вентиляция вообще? — проворчал я, прикрыв нос и рот рукавом куртки.
— Она давно забилась, скорее всего, — пожал плечами мой напарник, поморщившись от запаха, но всё же войдя внутрь. — Кстати, э-э… поставь какой-нибудь камень, чтобы дверь не захлопнулась.
Он выглядел чем-то расстроенным и на удивление серьёзным, но особого значения я этому не придал.
— Хорошо, без проблем! — я тут же согласился с этой идеей, желая вдохнуть свежего лесного воздуха после этого смрада, от которого чуть ли не тошнило.
Двинувшись наружу в поисках чего-то подходящего — по крайней мере, крепче хрупких деревяшек, битого стекла и тонких банок из-под пива. Около входа в бункер и внешнего строения я ничего крепкого не нашёл, так что посчитал это знаком к тому, что нужно пройтись и прогуляться по лесу вокруг. Заодно найду какой-нибудь камень или крепкую ветку, дверь подпереть, ибо в этом Эд был прав — неизвестно, можно ли в текущем состоянии этого сооружения открыть дверь изнутри, а провести остаток жизни там точно не хотелось бы.
И тогда, во время поиска и прогулки по ноябрьской утренней прохладе, мне пришла странная мысль: если это — старый военный бункер, который тут ещё с советских времён, то какого же чёрта он стоит посреди леса рядом с деревней, которая и в советские-то времена не была особо населённой? Ради секретности? Самое забавное, что сюда явно ездили машины, и довольно часто — это понятно по заросшей, но ещё заметной колее, ведущей сюда. Позже я также заметил остатки забора, лежащие в буреломе, и две таблички: «ПРОХОД ЗАПРЕЩЁН!» и «ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ»
«Не слишком-то жизнеутверждающе», — подумалось мне.
И если колея ещё видна, хоть и заросла, то, может, сюда перестали переезжать не так давно, как я думал? Да и не только это заставляло меня насторожиться: мне всё больше казалось, что здесь должны были быть и другие строения, но, может, они просто развалились под тяжестью прошедшего времени? Тогда почему я не видел хоть каких-то остовов зданий, даже фундамента? Ни башен, ни остатков зданий, ничего. Просто небольшой бетонный дом со входом, причём через пароль и терминал, в бункер с проездом для грузовика посреди глуши заМКАДья.
Всё больше мне казалось это каким-то бредом, и всё больше ко мне закрадывались сомнения по иному поводу: Тадеуш всегда сам замечает такие несоответствия, причём первее меня. Будь он персонажем видеоигры, то восприятие у него было бы на девять из десяти, так почему же он проигнорировал все эти странности и не говорит о них?
«Стоп, — я остановился, глядя в траву и ветки на земле, словно получив озарение, — А где тут ЛЭП?..»
Я внезапно огляделся и посмотрел на строение, имеющее в себе вход в этот странный бункер. Я находился метров от него примерно за двадцать-двадцать пять, и… Да, действительно, есть кабель, тянущийся от здания к бетонному столбу, далее к следующему… я иду за этим единственным силовым кабелем, третья, четвёртая, пятая небольшая бетонная опора ЛЭП — и затем провод обрывается. Никакого трансформатора! Так откуда же энергия?
***
Как я уже говорил, это — первая полноценная запись тех событий, что заставили меня — Михаила Тиля, — описывать всё произошедшее со мной, Эдуардом Тадеушем и некоторыми другими персонами, которые будут упомянуты далее. Дальнейшие события я считаю абсолютной правдой и одновременно с тем не могу быть уверен в том, что это действительно происходило на самом деле, а не является плодом моего воображения. То, что философы называют солипсизмом и субъективным идеализмом, также может иметь место быть.
Потому я надеюсь, что эти записи окажутся полезными для тех, кто, вероятно, столкнётся с чем-то схожим.
***
Воскресенье, 24 ноября, 2013 год, 12:23
Резво вернувшись в бункер, решив заранее, что использовать для подпорки стальной двери буду увесистую крышку от силового щитка, я ничего подозрительного поначалу не увидел. Всё тоже самое, даже кибердека на месте; её я затем аккуратно спрятал к себе в сумку, предварительно выключив.
Помещение за стальной гермодверью осталось, кажется, таким же: небольшая квадратная комната, вход в которую был прямо впритык к одному из углов. Справа и впереди от меня находились дальнейшие коридоры, ведущие далее в бункер, закрытые решётчатыми дверьми. А вот входное помещение, где я и находился, больше походило на регистратуру — массивный угловатый деревянный стол, за которым находились шкафы-картотеки, ещё одна дверь, но уже обычная, деревянная и в целом куча бюрократического барахла.
Источника той въевшейся, тошнотворной вони здесь, кажется, не было — всё выглядело довольно прилично, хотя у меня и создавалось ощущение какой-то дереализации происходящего. В ретроспективе это всё больше походит на дурной сон, но, к сожалению или к счастью, сном это не оказалось.
В помещении было тихо, ни звуки. Вентиляция, судя по всему, действительно не работала, и единственными звуками в этом словно неестественном пространстве остались лишь гул ламп, да шум моего дыхания с шарканьем берц по пыльному паркету. Оглядевшись, мой взгляд зацепился за какой-то старый документ, лежащий удобно прям на столе за регистратурой, и я хотел было взглянуть на него поближе, как меня прервал крайне низкий гул, словно отдалённый бас, постепенно перешедший в… Я даже сейчас не совсем точно могу описать этот звук. Будто скрип старого дерева, но отчего-то кажущийся живым, переходящий в липкий и вязкий стон, становящийся всё громче и громче. Я мог поклясться в тот момент: это был звук живого (ли ?) существа, приближавшегося ко мне.
Кажется, он исходил со всех сторон. Да, мне стоило бы отступить за дверь, но я не успел опомниться, как шум прекратился, оставив меня в смятении посреди залитого желтоватым офисным светом помещения.
«Куда же ты вляпался, Эд?»
![]()
| ГЛАВНАЯ | 
![]()